На этой странице собраны тексты песен, исполнявшихся Михаилом Щербаковым, но написанных не им.
Для каждой песни указаны дата первого и последнего на нынешний момент концертных исполнений.
Несколько каверов известны в архивных записях середины 1980-х годов.

I – Песни Булата Окуджавы
1) Настоящих людей так немного... – 29.05.2023
2) Ax, трубы медные гремят... – 17.10.2017 .. 20.10.2018
3) Время идёт, хоть шути – не шути... – 03.06.2012 .. 20.10.2018
4) Ситцевые женщины (И когда под вечер над тобою...) – 30.09.2013 .. 20.10.2018
5) Ты в чём виновата?.. – 16.08.2016 .. 20.10.2018
6) Эта женщина! Увижу и немею... – 04.04.2022
7) Московский муравей (Не тридцать лет, а триста лет...) – 26.11.2004 .. 16.05.2009
8) Песенка о моей душе (Что такое душа?..) – 08.12.2006
9) Море Чёрное (Непокорная голубая волна...) – запись 1980-х, 08.11.2011 .. 20.10.2018
10) Песенка весёлого солдата (Возьму шинель, и вещмешок, и каску...) – 25.03.2019
11) Песенка о метро (Мне в моём метро никогда не тесно...) – 21.04.2014 .. 17.10.2017
12) Прощание с Польшей (Мы связаны, Агнешка...) – 28.04.2013 .. 20.10.2018
13) Мастер Гриша (В нашем доме...) – 30.09.2013 .. 17.10.2017
14) Арбатский романс – запись 1980-х, 20.10.2018 .. 09.01.2019
15) Четыре года (Четвёртый год подряд...) – запись 1980-х
16) Первое послевоенное танго (Слетались девочки в наш двор...) – 17.10.2017 .. 20.10.2018
17) Два силуэта (Среди житейского тумана...) – 28.04.2013 .. 20.10.2018
18) Я вновь повстречался с Надеждой... – 08.11.2011 .. 20.10.2018
19) Не будем хвастаться, что праведно живём... – 16.05.2009 .. 17.10.2017
20) Плач по Арбату (Арбатские мотивы 2) (Я выселен с Арбата...) – 21.04.2014 .. 20.10.2018
21) Второе послевоенное танго (Всему времечко своё...) – 16.05.2009 .. 20.10.2018
22) Кузнечик (Юлию Киму) (Ну чем тебе потрафить, мой кузнечик...) – 28.04.2013 .. 20.10.2018
23) На Сретенке ночной Надежды голос слышен... – 25.03.2019
24) Святое воинство (Совесть, Благородство и Достоинство...) – 03.06.2012 .. 20.10.2018
25) Отъезд (С Моцартом мы уезжаем из Зальцбурга...) – 28.04.2013 .. 20.10.2018
II – Песни Новеллы Матвеевой
1) Ветер (Какой большой ветер...) – 22.11.2022
2) Песня про котёл (В тиши весенней...) – 17.10.2017 .. 20.10.2018
3) Песни Киплинга (Ты похлопывал гиен...) – музыка Виктора Берковского – запись 1980-х
4) Дома без крыш (Окраина) (Летняя ночь была...) – 09.11.2020
5) Горизонт (Видишь? Зелёным бархатом отливая...) – 30.09.2013 .. 17.10.2017
6) Половодье (Волны шумят и плещут...) – 17.10.2017 .. 20.10.2018
7) Рыбачка (Рыбачья песня) (Низко над морем летела снежинка...) – музыка Веры Матвеевой – 03.06.2012 .. 20.10.2018
8) Песенка о луне (Каждую ночь, горя не зная...) – 04.04.2022
9) Одержимый Джим – 07.10.2014 .. 17.10.2017
10) Баллада Лонгрена (В дальнем плаванье был я, соседка...) – 22.11.2022
11) Долина (Липа зацвела у перекрёстка...) – 17.10.2017 .. 20.10.2018
12) Сад волшебный, дворец бумажный... – 07.10.2014 .. 20.10.2018
13) Итальянская песня (Ой мальчик, мальчик, за что ты мучаешь кота?..) – 17.10.2017 .. 20.10.2018
III – Песни Юлия Кима
1) Три храбрых кабальеро – запись 1980-х
2) Куплеты Первого Министра (Песня Лебо) (Вы так пылки, мой друг, и юны...) – 19.10.2013
3) Лесная фея (Усталою душою...) – 19.10.2013
4) Белый марш (Всё было – коньяк и цыгане...) – музыка Владимира Дашкевича – запись 1980-х
5) Романс Зизи (Мой папаша были дворник...) – музыка Владимира Дашкевича – 04.04.2022
6) Я на лодочке плыву / Дорогая Маруся – музыка Владимира Дашкевича – 24.02.2006
7) Не покидай меня, весна! – музыка Владимира Дашкевича – запись 1980-х
8) На Невском (В один прекрасный вечер...) (Однажды поздним вечером...) – 29.05.2023
9) Забудь былое (И вот приходит грозный муж...) – запись 1980-х
10) Чайки (Соловецкие чайки) – 04.04.2022
IV – Прочие песни, исполнявшиеся на концертах
1) Ты восчувствуй, милая... – 16.08.2016 .. 20.10.2018
2) Бирюзовые золоты колечики... – 16.08.2016 .. 20.10.2018
3) Попурри из цыганских романсов (Любил я очи голубые...) – 16.08.2016 .. 09.01.2019
4) Ішло дівча лучками... – 26.11.2004 .. 17.10.2017
5) За гитарный перебор – слова Павла Григорьева, музыка Юлия Хайта – 25.03.2019
6) Сердце моё, не стучи – слова Ольги Фадеевой на мотив «Los Piconeros» – 09.01.2019
7) Черноморская – слова В. Журавлёва, музыка Евгения Жарковского – 08.11.2011 .. 17.10.2017
8) Лампочка – песня Любови Захарченко – 15.04.2008
V – Песни, исполнявшиеся фрагментарно в ходе распевок перед концертами
1) Элегия – стихи Антона Дельвига, музыка Михаила Яковлева – 22.09.2004
2) Расстались мы; но твой портрет... – стихи Михаила Лермонтова, музыка Александра Спиро – 12.04.2005
3) Смейся, смейся громче всех – слова Якова Ядова, музыка Вадима Козина – 01.11.2012
4) Ванинский порт – 03.08.2012
5) На смерть Высоцкого – песня Вероники Долиной – 03.08.2012

I – Песни Булата Окуджавы:

1) * * *

Настоящих людей так немного...
Всё вы врёте, что век их настал.
А подсчитайте и честно и строго,
сколько будет на каждый квартал.

Настоящих людей очень мало,
на планету – совсем ерунда.
На Россию – одна моя мама,
только что ж она может одна...

1956

2) * * *

Ax, трубы медные гремят,
кружится воинский парад –
за рядом ряд, за рядом ряд
идут в строю солдаты.
Не в силах радость превозмочь,
поёт жена, гордится дочь,
и только мать уходит прочь...
Куда же ты, куда ты?

И боль, и пыль, и пушек гром...
Ах, это будет всё потом,
чего ж печалиться о том –
а может, обойдётся?
Ведь нынче музыка – тебе,
трубач играет на трубе,
мундштук трясётся на губе,
трясётся он, трясётся.

1959

3) * * *

Время идёт, хоть шути – не шути,
как морская волна, вдруг нахлынет и скроет.
Но погоди, это всё впереди,
дай надышаться Москвою.

Мало прошёл я дорогой земной,
что же рвёшь ты не в срок пополам моё сердце?
Ну не спеши, это будет со мной,
ведь никуда мне не деться.

Видишь тот дом – там не гасят огня,
там друзья меня ждут не больным, не отпетым,
ну не спеши, как же им без меня –
надо ведь думать об этом.

Дай мне напиться воды голубой,
придержи до поры и тоску, и усталость.
Ну потерпи, разочтёмся с тобой –
я должником не останусь.

1959

4) Ситцевые женщины

О. Батраковой

Молчаливы. Ко всему готовы.
Ходят, ходят, красотой соря...
Ситцевые, ситцевые, что вы!
Вы с ума сошли – она ж своя!

Там, за поворотом Малой Бронной,
где распахнуто окно на юг,
за её испуганные брови
десять пар непуганных дают.

Тех, которые её любили,
навсегда связала с ней судьба.
И за голубями голубыми
больше не уходят ястреба.

Вот и мне не вырваться из плена.
Так кружиться мне и так мне жить...
Я – алхимик. Ты – моя проблема
вечная... Тебя не разрешить.

1959

5) * * *

Ты в чём виновата?
Ты в том виновата,
что зоркости было
в тебе маловато:
красивой слыла,
да слепою была.

А в чём ты повинна?
А в том и повинна,
что рада была
любви половинной:
любимой слыла,
да ненужной была.

А кто в том виною?
А ты и виною:
всё тенью была
у него за спиною,
всё тенью была –
никуда не звала.

1959

6) * * *

Эта женщина! Увижу и немею.
Потому-то, понимаешь, не гляжу.
Ах, ни кукушкам, ни ромашкам я не верю,
и к цыганкам, понимаешь, не хожу.

Набормочут: «Не люби её такую!»
Напророчат: «До рассвета заживёт!»
Ах, наколдуют, нагадают, накукуют...
А она на нашей улице живёт!

1959

7) Московский муравей

Не тридцать лет, а триста лет иду, представьте вы,
по этим древним площадям, по голубым торцам.
Мой город носит высший чин и звание Москвы,
но он навстречу всем гостям всегда выходит сам.

Иду по улицам его в рассветной тишине,
бегу по улицам кривым (простите, города).
Но я – московский муравей, и нет покоя мне,
так было триста лет назад, и будет так всегда.

Ах, этот город, он такой, похожий на меня:
то грустен он, то весел он, но он всегда высок.
Что там за девочка в руке несёт кусочек дня,
как будто завтрак в узелке мне, муравью, несёт?

1960
* У Окуджавы есть также «Песенка о московском муравье» – это разные песни.
Данная песня известна также с музыкой Исаака Шварца (для кинофильма "Приключения Кроша", где её спел Владимр Качан.
Мелодия, исполняемая МЩ, ближе к варианту Окуджавы.
Размер песни идентичен песне МЩ "Во славу Греции..." (1989)

8) Песенка о моей душе

Что такое душа? Человечек задумчивый,
всем наукам печальным и горьким обученный
(видно, что-то не так в его долгой судьбе).
Но – он сам по себе, а я – сам по себе.

Он томится, он хочет со мной поделиться,
очень важное слово готово пролиться –
как пушинка, дрожит на печальной губе...
Но – он сам по себе, а я сам по себе.

Я своей доброты никогда не разбрасываю,
я его никогда ни о чем не расспрашиваю.
Каждый волен играть, что горазд, на трубе...
Каждый сам по себе: я – себе, он – себе.

1957-1961

9) Море Чёрное

Л. Лужиной

Я всё думаю об одном, об одном,
словно берег надежды покинувши.
Море Чёрное, словно чашу с вином,
пью во имя твоё, запрокинувши.

Неизменное среди многих морей,
как расстаться с тобой, не отчаяться?
Море Чёрное на ладони моей,
как баркас уходящий, качается.

1961

10) Песенка весёлого солдата

Возьму шинель, и вещмешок, и каску,
в защитную окрашенную краску,
ударю шаг по улочкам горбатым...
Как просто стать солдатом, солдатом.

Забыты все домашние заботы,
не надо ни зарплаты, ни работы –
иду себе, играю автоматом,
как просто быть солдатом, солдатом!

А если что не так – не наше дело:
как говорится, родина велела!
Как славно быть ни в чём не виноватым,
совсем простым солдатом, солдатом.

1960-1961

11) Песенка о метро

Мне в моём метро никогда не тесно,
потому что с детства оно, как песня,
где вместо припева, вместо припева:
– Стойте справа! Проходите слева!

Порядок вечен, порядок свят.
Те, что справа, стоят, стоят.
Но те, что идут, всегда должны
держаться левой стороны.

1957-1961

12) Прощание с Польшей

Агнешке Осецкой

Потёртые костюмы сидят на нас прилично,
и плачут наши сёстры, как Ярославны, вслед,
когда под крик гармоник уходим мы привычно
сражаться за свободу в свои семнадцать лет.

Свобода – бить посуду? Не спать всю ночь – свобода?
Свобода – выбрать поезд и презирать коней?..
Нас обделила с детства иронией природа...
Есть высшая свобода. И мы идём за ней.

Кого возьмём с собою? Вот древняя загадка.
Кто будет командиром? Кто – денщиком? Куда
направимся сначала? Чья тихая лошадка
минует все несчастья без драм и без труда?

Прошу у вас прощенья за раннее прощанье,
за долгое молчанье, за поздние слова...
Нам время подарило пустые обещанья.
От них у нас, Агнешка, кружится голова.

Над Краковом убитый трубач трубит бессменно,
любовь его безмерна, сигнал тревоги чист.
Мы – школьники, Агнешка, и скоро перемена,
и чья-то радиола наигрывает твист.

1966
* Известен также авторский вариант с другой первой строкой: «Мы связаны, поляки, давно одной судьбою»

13) Мастер Гриша

Адаму, Яцеку, Каролю

Зря не плачем, зря не плачем, зря не плачем –
для чего, для чего?
Мастер Гриша придёт, рядом сядет.
Две больших, две надёжных руки у него –
всё наладит.

Всё наладит, всё наладит, всё наладит –
переждём, переждём.
На кого же надеяться, кроме?
Разговоры идут день за днём всё о нём
в нашем доме.

В нашем доме, в нашем доме, в нашем доме –
сквозняки, сквозняки.
Да под ветром корёжится крыша...
Ну-ка, вынь из карманов свои кулаки,
мастер Гриша.

1968

14) Арбатский романс

Оле

Не мучьтесь понапрасну: она ко мне добра.
Легко иль грустно – век почти что прожит.
Поверьте, эта дама из моего ребра,
и без меня она уже не может.

Любовь такая штука – в ней так легко пропасть,
зарыться, закружиться, затеряться...
Нам всем знакома эта губительная страсть,
поэтому не стоит повторяться.

Арбатского романса старинное шитьё,
к прогулкам в одиночестве пристрастье;
из чашки запотевшей счастливое питьё
и женщины рассеянное «здрасьте...»

Бывали дни такие – гулял я молодой,
глаза глядели в небо голубое.
Ещё был не разменен мой первый золотой,
пылали розы, гордые собою.

Ещё моя походка мне не была смешна,
ещё подмётки не поотрывались,
из каждого окошка, где музыка слышна,
какие мне удачи открывались!

Не мучьтесь понапрасну – всему своя пора.
Траву взрастите – к осени сомнётся.
Вы начали прогулку с арбатского двора,
к нему-то всё, как видно, и вернётся.

Была бы нам удача всегда из первых рук,
и как бы там ни холило, ни било,
в один прекрасный полдень оглянетесь вокруг,
а всё при вас, целёхонько, как было:

Арбатского романса знакомое шитьё,
к прогулкам в одиночестве пристрастье,
из чашки запотевшей счастливое питьё
и женщины рассеянное «здрасьте».

1969

15) Четыре года

С. Орлову

Здесь словно годы, дни,
а там в окне – огни
горят, не позабытые в походах.
Когда б вам знать,
как мне нужны они
четыре года, четыре года.

Когда кругом темно,
светлей твоё окно.
Пора, пора, усталая пехота...
Есть много слов,
но я храню одно
четыре года, четыре года.

1969

16) Первое послевоенное танго

Вяч. Кондратьеву

Судьба ко мне была щедра: надежд подбрасывала,
да жизнь по-своему текла – меня не спрашивала.
Я пил из чашки голубой – старался дочиста...
Случайно чашку обронил – вдруг август кончился.

Двор закачался, загудел, как хор под выстрелами,
какой-то Лёнька Королёв кричал нам что-то...
Любовь иль злоба наш удел? Падём ли, выстоим ли?
Мужайтесь, девочки мои! Прощай, пехота!

Примяли наши сапоги траву газонную,
всё завертелось по трубе по гарнизонной.
Благословили времена шинель казённую,
не вышла вечною любовь – а лишь сезонной.

Мне снятся ваши имена, не помню облика:
в какие платьица мечталось вам облечься?
Я слышу ваши голоса, не слышу отклика,
но друг от друга нам уже нельзя отречься.

Я загадал лишь на войну – да не исполнилось.
Жизнь загадала навсегда – сошлось с ответом...
Поплачьте, девочки мои, о том, что вспомнилось,
не уходите со двора, нет счастья в этом!

1973
* Известен также авторский вариант с другим первым куплетом, начинающимся со строки: «Восславив тяготы любви и свои слабости...»

17) Два силуэта

Среди житейского тумана кого-то ищем непрестанно,
но два знакомых силуэта мы различаем тем верней.
О Донна Анна, Донна Анна, мы всё не встретимся, как странно!
О Дульсинея, Дульсинея, кто Дон Кихот – тебе видней.

Как много женщин знаменитых, бессмертной славою увитых.
Но два знакомых силуэта мы различаем среди них:
О Офелия, о нимфа, о помяни меня в молитвах,
О Маргарита, Маргарита, здесь я умру у ног твоих.

1975

18) * * *

Я вновь повстречался с Надеждой – приятная встреча.
Она проживает всё там же, – то я был далече.
Всё то же на ней из поплина счастливое платье,
всё так же горящ её взор, устремлённый в века...
Ты наша сестра, мы твои молчаливые братья,
и трудно поверить, что жизнь коротка.

А разве ты нам обещала чертоги златые?
Мы сами себе их рисуем, пока молодые,
мы сами себе выбираем и песни, и судьбы,
и горе тому, кто одёрнет не вовремя нас...
Ты наша сестра, мы твои торопливые судьи,
нам выпало счастье, да скрылось из глаз.

Когда бы любовь и надежду связать воедино,
какая бы, трудно представить, возникла картина!
Какие бы нас миновали напрасные муки,
и только прекрасные муки глядели б с чела...
Ты наша сестра. Что ж так долго мы были в разлуке?
Нас юность сводила, да старость свела.

1976

19) * * *

Не будем хвастаться, что праведно живём,
а разойдёмся скромно по домам.
А что останется потом,
когда мы все помрём,
пусть это будет памятником нам.

И если грянет правды торжество,
пусть это будет памятником нам.
Все станет ясно: кто – кого
и почему, и для чего...
А нынче разойдёмся по домам.

1979

20) Плач по Арбату (Арбатские мотивы 2)

Я выселен с Арбата, арбатский эмигрант.
В Безбожном переулке хиреет мой талант.
Кругом чужие лица, враждебные места.
Хоть сауна напротив, да фауна не та.

Я выселен с Арбата и прошлого лишён,
и лик мой чужеземцам не страшен, а смешон.
Я выдворен, затерян среди чужих судеб,
и горек мне мой сладкий, мой эмигрантский хлеб.

Без паспорта и визы, лишь с розою в руке
слоняюсь вдоль незримой границы на замке,
и в те, когда-то мною обжитые края,
все всматриваюсь, всматриваюсь, всматриваюсь я.

Там те же тротуары, деревья и дворы,
но речи несердечны и холодны пиры.
Там так же полыхают густые краски зим,
но ходят оккупанты в мой зоомагазин.

Хозяйская походка, надменные уста...
Ах, флора там всё та же, да фауна не та...
Я эмигрант с Арбата. Живу, свой крест неся...
Заледенела роза и облетела вся.

1982

21) Второе послевоенное танго

Всему времечко своё: лить дождю, Земле вращаться,
знать, где первое прозренье, где последняя черта...
Началася вдруг война – не успели попрощаться,
адресами обменяться не успели ни черта.

Где встречались мы потом? Где нам выпала прописка?
Где сходились наши души, воротясь с передовой?
На поверхности ль земли? Под пятой ли обелиска?
В гастрономе ли арбатском? В чёрной туче ль грозовой?

Всяк неправедный урок впрок затвержен и заучен,
ибо праведных уроков не бывает. Прах и тлен.
Руку на сердце кладя, разве был я невезучим?
А вот надо ж, сердце стынет в ожиданьи перемен.

Гордых гимнов, видит бог, я не пел окопной каше.
От разлук не зарекаюсь и фортуну не кляну...
Но на мягкое плечо, на вечернее, на ваше,
если вы не возражаете, я голову склоню.

1982
* Известна также с музыкой Вячеслава Иванова, но МЩ поёт авторский вариант.

22) Кузнечик

Юлию Киму

Какой струны касаешься прекрасной,
что тотчас за тобой вступает хор
таинственный, возвышенный и страстный
твоих зелёных братьев и сестёр?

Какое чудо обещает скоро
слететь на нашу землю с высоты,
что так легко в сопровожденье хора,
так звонко исповедуешься ты?

Ты тоже из когорты стихотворной,
из нашего бессмертного полка...
Кричи и плачь... Авось твой труд упорный
потомки не оценят свысока.

Поэту настоящему спасибо,
руке его, безумию его
и голосу, когда взлетев до хрипа,
он достигает неба своего.

1985

23) * * *

На Сретенке ночной Надежды голос слышен,
он слаб и одинок, но сладок и возвышен.
Уже который раз он разрывает тьму,
и хочется верить ему...

Когда пройдёт нужда за жизнь свою бояться,
тогда мои друзья с прогулки возвратятся,
и расцветёт Москва от погребов до крыш.
Тогда опустеет Париж...

А если всё не так, а всё, как прежде, будет,
пусть Бог меня простит, пусть сын меня осудит,
что зря я распахнул счастливые крыла.
Что ж делать, надежда была...

1988

24) Святое воинство

Совесть, Благородство и Достоинство –
вот оно, святое наше воинство.
Протяни ему свою ладонь,
за него не страшно и в огонь.

Лик его высок и удивителен.
Посвяти ему свой краткий век.
Может, и не станешь победителем,
но зато умрёшь, как человек.

1988

25) Отъезд

Владимиру Спивакову

Ну а попутчик мой, этот молоденький,
радостных слёз не стирает с лица.
Что ему думать про век свой коротенький?
Он лишь про музыку, чтоб до конца.

Времени нету на долгие проводы...
Да неужели уже не нужны
слёзы, что были недаром ведь пролиты,
крылья, что были не зря ведь даны?

Ну а попутчик мой ручкою нервною
машет и машет фортуне своей,
нотку одну лишь нащупает верную –
и заливается, как соловей.

Руки мои на коленях покоятся,
вздох безнадёжный густеет в груди:
там, за спиной, – «До свиданья, околица!»..
И ничего, ничего впереди.

Ну а попутчик мой, божеской выпечки,
не покладая стараний своих,
то он на флейточке, то он на скрипочке,
то на валторне поёт за двоих.

1994

II – Песни Новеллы Матвеевой:

1) Ветер

Какой большой ветер
напал на наш остров!
С домишек сдул крыши,
как с молока – пену,
и если гвоздь к дому
пригнать концом острым,
без молотка, сразу,
он сам войдёт в стену.

Сломал ветлу ветер,
в саду сровнял гряды –
аж корешок редьки
из почвы сам вылез
и, подкатясь боком
к соседнему саду,
в чужую врос грядку
и снова там вырос.

А шквал унёс в море
десятка два шлюпок,
а рыбакам – горе, –
не раскурить трубок,
а раскурить надо,
да вот зажечь спичку –
как на лету взглядом
остановить птичку.

Какой большой ветер!
Ох! Какой вихорь!
А ты глядишь нежно,
а ты сидишь тихо,
и никакой силой
тебя нельзя стронуть:
скорей Нептун слезет
со своего трона.

Какой большой ветер
напал на наш остров!
С домов сорвал крыши,
как с молока – пену...
И если гвоздь к дому
пригнать концом острым,
без молотка, сразу,
он сам войдёт в стену.

1961
* Первоначально Новелла Матвеева пела песню на другую мелодию. После появления мелодии Веры Матвеевой приняла её вариант.

2) Песня про котёл

В тиши весенней,
в тиши вечерней,
вблизи от прерий,
вдали от гор
стояла ферма,
стояла ферма,
а возле фермы
пылал костёр.

В котле широком
кипело что-то,
а рядом кто-то
сидел – мечтал...
Котёл кипящий –
огонь шумящий
ему о чём-то
напоминал.

Вот ночь настала –
костра не стало:
последний уголь
погас, погас...
А тот, сидящий,
в огонь смотрящий, –
он тоже скрылся,
скрылся из глаз...

И мы не знаем,
ах, мы не знаем:
был или не был
он на земле,
что в тихом сердце
его творилось
и что варилось
в его котле.

1961

3) Песни Киплинга – музыка Виктора Берковского

Ты похлопывал гиен дружески по спинам,
ты пожатием любви жало кобры жал,
трогал солнце и луну потным карабином,
словно прихоти твоей мир принадлежал.

Кроткий глобус по щеке потрепав заранее,
ты, как столб заявочный, в землю вбив приклад,
свил поэзии гнездо в той смертельной ране,
что рукою зажимал рядовой солдат.

Песня – шагом, шагом,
под британским флагом.
Навстречу – пальма пыльная плыла издалека;
меж листами – кровь заката,
словно к ране там прижата
с растопыренными пальцами рука.

Брось! Не думай, Томми,
о родимом доме.
Бей в барабан! Бей в барабан!
Эй, Томми, не грусти!
Слава – слева, слава – справа,
Впереди и сзади – слава,
и забытая могила – посреди...

Словно сахарный пожар, снег вершин пылает,
а ущелья веселей винных погребов...
О, надкусанный Восток! Цепи Гималаев,
Точно в мякоти плода оттиски зубов.

Но, прихрамывая, шёл Томми безучастный,
без улыбки, без души, по земле чужой,
и смутили Томми слух музыкой прекрасной,
чтоб с улыбкой умирал, убивал – с душой.

И взлетела рядом
с пулей, со снарядом
песенка: о добрых кобрах, о дневных нетопырях,
об акулах благодарных,
о казармах светозарных
и о радужных холерных лагерях.

Сколько, сколько силы
в этой песне было!
Сколько жизни... в честь могилы!
Сколько истины – для лжи!
(Постижим и непостижен,
удержал – так отпусти же,
отпусти нас или крепче привяжи!)

Песня! Всё на свете
дышит песней: ветер,
гомон гонга, говор Ганга, мерный шаг слона...
Да не спеть нам ни единой,
ни единой – лебединой,
ибо в песню вся планета впряжена.

...Ноги чёрные сложив, как горелый крендель,
на земле сидит факир – заклинатель змей.
Встала кобра, как цветок, и на пёстрой флейте
песню скорби и любви он играет ей.

Точно бусы в три ряда, у него на шее
спит гремучая змея; зло приглохло в ней.
Властью песни быть людьми могут даже змеи,
властью песни из людей можно делать змей.

...Так прощай, могучий
дар, напрасно жгучий!
Уходи! Э, нет! Останься! Слушай! Что наделал ты? –
Ты, нанёсший без опаски
нестареющие краски
на изъеденные временем холсты!

1961
* МЩ поёт не сокращённую версию Берковского, но полный авторский текст (с небольшими искажениями) и в более быстром темпе.

4) Дома без крыш (Окраина)

Летняя ночь была
тёплая, как зола...
Так, незаметным шагом,
до окраин я дошла.
Эти окраины
были оправлены
вышками вырезными,
кружевными кранами.

Облики облаков,
отблески облаков
плавали сквозь каркасы
недостроенных домов.
Эти дома без крыш
в белой ночной дали
в пустошь меня зазвали,
в грязь и глину завели.

На пустыре ночном
светлый железный лом,
медленно остывая,
обдавал дневным теплом.
А эти дома без крыш
в душной ночной дали
что-то такое знали,
что и молвить не могли.

Из-за угла, как вор,
вынырнул бледный двор:
там на ветру волшебном
танцевал бумажный сор.
А эти дома без крыш
словно куда-то шли,
шли – плыли,
как будто были
не дома, а корабли.

Встретилась мне в пути
между цементных волн
кадка с какой-то краской,
точно в тёплом море – чёлн.
Палка-мешалка в ней,
словно в челне весло...
От кораблей кирпичных
кадку-лодку отнесло.

Было волшебно всё:
даже бумажный сор,
даже мешалку-палку
Вспоминаю до сих пор.
И эти дома без крыш,
светлые без огня;
эту печаль и радость,
эту ночь с улыбкой дня.

1961-1962

5) Горизонт

Видишь? Зелёным бархатом отливая,
море лежит спокойнее, чем земля.
Видишь? Как будто ломтик от каравая,
лодочка отломилась от корабля.
Яхты и пароходы ушли куда-то.
Видишь? По горизонту они прошли,
Так же, как по натянутому канату
в цирке канатоходцы пройти могли.

Словно за горизонтом обрыв отвесный –
пропасть. И пароходы идут, скользя,
робко и осторожно держась над бездной,
помня, что оступаться туда нельзя.
Ты же так хорошо это море знаешь
и песни, песни про эту пропасть поёшь, поёшь...
Что ж ты за горизонтом не исчезаешь?
Что ж ты за пароходами не плывёшь?

Видишь? Канатоходцами по канату –
снова по горизонту они прошли;
снова – в Константинополь, Суэц, Канаду,
снова – по краю моря на край земли.
Снова – канатоходцами по канату.
Снова – по краю моря на край земли.

1962

6) Половодье

Волны шумят и плещут, режут глаза сверканьем;
мокрая щепка блещет, как драгоценный камень!
Кружится половодье, злится, мосты смывает...
Я опущу поводья: конь мой дорогу знает.

Выберусь на дорогу: глина на ней размыта.
Жаль, что по ней не могут звонче стучать копыта!
Ах, как мне снится лето! Тёплое и сухое;
сосны сухого цвета, с лёгким дыханьем хвоя,

Тонкой калины ветки, грустной кукушки «слёзки»
и на берёзках редких – пятнышки и полоски!
Кружится половодье, злится, мосты срывает...
Я отпущу поводья: конь мой дорогу знает.

1963

7) Рыбачка – музыка Веры Матвеевой

Низко над морем летела снежинка,
с нею напев мой осенний сложился:
как снежинка на щеке распалась,
так растаял вдалеке твой парус.
Дым на бурых крышах...
Гавань в ярко-рыжих
листьях и чешуйках рыбьих;
чайки с криком гневным
бьют по водным гребням
чёрными концами крыльев...

Маленький остров, посёлок неяркий.
Там, у посёлка, ты станешь на якорь;
на костре уха вариться будет.
Ветер с моря котелок остудит.
И огонь погаснет
в сумерках неясных,
в сумерках, как сон, капризных...
Море неспокойно...
Сеть на серых кольях,
будто на ходулях призрак...

Я не печалюсь, хотя я и рыбачка:
что мне печалиться, что мне рыдать-то?
И рыбак уху готовить может,
и рыбачка рыбу ловит тоже...
Тенью подбородка
волны ловит лодка –
сяду, поплыву на отмель;
в раковинках белых
откачнулся берег,
будто отболел и отмер...

1957-1965
* МЩ в последних строках второго и третьего куплетов поёт не «будто», а «словно».

8) Песенка о луне

Каждую ночь, горя не зная,
всходит луна, как заводная,
видно на ней кто-то бывает,
то зажигает её, то задувает.
Не прогореть ей помогает,
то задувает, то зажигает.

Ой вы, приливы и отливы,
этой луне в вышине подчинены вы,
и как бы ни были вы нетерпеливы,
вами, приливы, вами, отливы,
правит луна.

Но стоит луне чуть зазеваться,
волны пойдут петь-плясать,
где-то скрываться,
и не узнаешь, куда
могли подеваться
шестая волна,
седьмая волна,
восьмая волна.

Вот и опять в небо взлетая,
светит луна, волны считая.
Вот и опять не досчиталась,
сколько их было в морях,
сколько осталось.

Видно опять волна стала волною,
просто волною над глубиною.
Видно опять волна стала волною,
просто волною над глубиною...
просто волною над глубиною...

1965

9) Одержимый Джим

Джим! Джим! Джим! Чем ты одержим?
Плечи понурены, брови нахмурены,
взор твой недвижим...
Если покой здесь недостижим,
что же делать? Ну что же делать?
Ну хочешь – убежим?

Джим! Джим! Джим! Хочешь, убежим?
Горной тропой... А коней нам с тобой
раздобудет знакомый ковбой...
Сорной травой порос участок твой!
Громко смеются золотоискатели
над твоей бедой...

Всё не туда,
всегда не в ту даль
многие стремятся.
И Джим – он тоже такой.

Ну-ка, Джим, куда мы податься решим?
Хочется если – в Испанию, Данию, Швецию, Грецию, Рим, –
Если там желанный твой причал...
– Дальше, дальше! Ах, дальше, дальше! –
вдумчиво Джим отвечал.

А! Может быть, устал ты по суше бродить?
Хочется не по сухому бродить,
а по мокрому хочется плыть?
Море и шквал! – не там ли твой привал?
– Дальше, дальше... Ах, дальше, дальше... –
сумрачно Джим отвечал.

Всё не туда,
всегда не в ту даль
многие стремятся.
И Джим – он тоже такой.

Молви, Джим, не медля и не для:
если тебя перестала устраивать грешная наша земля,
рвёшься ли ты в потусторонний свет?
– Дальше, дальше... Ах, дальше, дальше! –
Джим заявляет в ответ.

Ну вот и опять нам тебя не понять!
Чего тебе надо – не разобрать, такой-сякой!
Ничего Джим не сказал,
только вздохнул да махнул рукой.
Ничего Джим не сказал,
только вздохнул, да рукою махнул,
да другою провёл по глазам,
только вдаль молча указал...
– Вот и прекрасно! Всё стало ясно!
Так бы и сказал...

И всё не туда,
всегда не в ту даль
многие стремятся!
И Джим – он тоже такой.

1965

10) Баллада Лонгрена (из пьесы-фантазии по мотивам А. Грина «Предсказание Эгля»)

– В дальнем плаванье был я, соседка. В дальнем. Да.
Как раз в ту пору пришла в мой дом нужда.
А матросу положено плавать круглый срок...
Ничего я не знал. А и знал бы – доплыть не мог.

Да и писем не слала мне Мэри, моя жена:
всё старалась, бедняга, судьбу побороть одна.
До того ль было туго – хоть жить на свете брось!
И за помощью к Меннерсу ей пойти пришлось.

– Что же Меннерс? – А Меннерс – давай нагонять туман:
За любовь, говорит, я согласен открыть карман,
за любовь, говорит, я готов растрясти кошель.
С перепугу бежать ей пришлось – без плаща! – в метель.
(Был апрель. Но зловредный, промозглый был апрель.)

Подобрали её рыбаки по дороге в Лисс.
Только зубы стучали, да руки у ней тряслись...
Всю пробредила ночь. А наутро она ушла
далеко-далеко от людского добра и зла.

Говорят, помешался Меннерс, когда тонул?
Да не я в ту бурю в пучину его столкнул.
Эх, не я ему мстил за несчастный моряцкий дом:
Это море судило его своим судом.
Это море судило его своим судом,
чтобы небу далёкому всё рассказать о том.

1972
*МЩ не поёт строку про апрель.

11) Долина

Липа зацвела у перекрёстка.
Ствол корявый, а цветы её легки.
Книзу, книзу катится повозка.
Волы послушны, на рогах у них венки.

Солнце за деревьями склонялось.
Так казалось – будто вовсе не зайдёт.
Только лёгкой дымкой заслонялось,
Назавтра ясный обещало небосвод.

Ветром не испуганный нисколько,
лист жасмина уловил зарницы дрожь.
Ночью дождь накрапывал тихонько,
на шум ненастья не был шум его похож.

Утро. Полусонная прохлада,
чуть порхая, пересиливала зной;
знала, что грозой считать не надо
роптанье сада, запах свежести ночной.

Липа зацвела у перекрёстка.
Ствол корявый, а цветы её легки.
Книзу, книзу катится повозка.
Волы послушны, а дороги далеки.

1975

12) * * *

Сад волшебный, дворец бумажный.
На дворце две точёных башни.
Месяц блестит на крыше дворца,
как кольцо на крышке ценного ларца.
Потяни за кольцо рукою –
как ларец, тебе дворец откроется.

Вечно думая друг о друге,
звёзды блещут огнём разлуки.
Звёзды крупны, звёзды ярки –
так ярки, что я смотрю из-под руки.
Соловья, что поёт в аллее,
прерывают чьи-то струны и смычки.

А дворцовые окна меркнут.
Яркий свет только в самых верхних –
там карнавал, пляска теней,
силуэты королев и королей.
А внизу все огни потухли,
лишь на кухне пляшут отблески углей.

Там за садом, в потёмках чёрных,
за решёткой ворот узорных
кто-то стоит, кто-то с горбом,
с думой горькою припал к решётке лбом,
ловит отблески светлых окон,
в лад мелодии кивает головой.

В лютый холод, и в дождь, и в ветер
был ты смел, был умён, был весел.
Что же, горбун, стало с тобой
летним вечером, когда запел гобой?
Не грусти, если звуки льются,
вызывая несказанную боль.
Силуэты к утру сотрутся
и гобой, уходя, возьмут с собой.

1970-е (?)

13) Итальянская песня

Ой мальчик, мальчик,
за что ты мучаешь кота?
Зачем терзаешь?
Разве не знаешь,
Что кошка тоже
созданье божье,
созданье божье.

Кот: «мяу-мяу»,
а всеблагой кошачий бог
сидит на крыше,
и кто мурлычет,
того он слышит,
а кто мяучит,
того не слышит.

Так под гитару,
так под гитару пел слепой,
слепой безумный,
а город шумный
неутомимо
стремился мимо,
катился мимо.

А у фонтана,
у белой статуи у мраморного торса
клубком потёмок
дремал котёнок,
о тёплый воздух
ушами тёрся.

На звон гитары
пришли, подковами стуча,
два полисмена,
но после смены
они устали,
певцу слепому
мешать не стали.

И всё звучала,
и всё звучала песня старого бродяжки.
И снова чья-то
рука бросала
две-три монетки
на донце чашки.

1980-е (?)
МЩ поёт: «Ах мальчик, мальчик, зачем ты мучаешь кота?»

III – Песни Юлия Кима:

1) Три храбрых кабальеро

Три храбрых кабальеро
поехали в Мадрид,
и каждый был тореро,
и каждый знаменит.

Один из них, Дон Педро,
смеялся и шутил,
и красную малагу
из красной фляги пил.

И каждый песню напевал:
– Тра-ля-ля-ля-ля-ля!
И каждый мула погонял:
– Но-но, но-но!

Они по Гвадарраме
скакали три денька,
и вдруг на них напали
огромных три быка!

Два храбрых кабальеро
пустились наутёк,
а с бедным Доном Педро
случился нервный шок.

Теперь никто не напевал:
– Тра-ля-ля-ля-ля-ля!
И никого не погонял:
– Но-но, но-но!

Очнулся наш Дон Педро,
и вместо трёх быков
увидел над собою
огромных трёх коров...

И с той поры Дон Педро
покинул отчий кров,
и на Гвадалахаре
пасёт своих коров.

Он эту песенку поёт:
– Тра-ля-ля-ля-ля-ля!
Когда коров своих пасёт
– Но-но, но-но!

А карамба, Санта Мария, Санта Лючия,
Лиссабонос, Мадридос,
Дон Мигуэль де Сервантес,
Но пассаран,
Венсеремос,
Патриа о муэрте!

начало 1960-х

2) Куплеты Первого Министра (Песня Лебо) – из пьесы «Сказка Арденнского леса» по канве пьесы У. Шекспира «Как вам это понравится»

Вы так пылки, мой друг, и юны,
всё для вас ещё так светло,
и проказницы фортуны
осеняет вас крыло.
Но напрасны дифирамбы,
если вы споткнётесь на бегу –
я и рад бы, я и рад бы,
но помочь вам не смогу.

Нет ни грязи на вас, ни скверны
ни на чести, ни на жабо –
это, друг мой, так же верно,
как и то, что я – Лебо.
Но напрасны дифирамбы,
если кто-то что-то кой-кому...
Я и рад бы, я и рад бы –
но придётся вас – в тюрьму!

Ты ещё незнаком со светом,
речь правдива и честен взгляд,
и скорей всего, что в этом
ты и будешь виноват.
И хотя ты хороший малый,
чем помочь – не знаю сам.
Что ж, пожалуй, что ж, пожалуй,
перед казнью – яду дам!

1968

3) «Лесная фея» – Сцена III из пьесы «Сказка Арденнского леса» по канве пьесы У. Шекспира «Как вам это понравится»

Усталою душою,
презрев презренный двор,
где вместо мира и покоя
злой раздор, –
уйди тропой лесною
к негромкому ручью:
он говорливою волной
утешит боль твою.

Шуми, болтливый мой ручей,
хрустальный мой родник.
Прости, но смысл твоих речей
я так и не постиг:
то смех иль боль – поди пойми...
Напрасно сил не трать!
С какой я стати, чёрт возьми,
обязан это знать?

То смех иль боль – не всё ль равно ль?
Не всё ли мне равно ль?
Беспечный сын природы,
плыву я по волне.
Что, кроме солнца и свободы,
нужно мне?

Богатство не прельщает,
любовь не тяготит –
что же тогда меня печалит?
Почему – болит?
Шуми, болтливый мой ручей,
хрустальный мой родник.
Как ты, такой же я ничей,
и тёмен мой язык.

Просторный бор иль тесный двор –
печаль моя со мной,
прости, приятель, что за вздор
несу я пред тобой!
Моя юдоль... то смех, то боль...
Хотя – не всё равно ль?..

1968

4) Белый марш – к телефильму «Бумбараш», музыка Владимира Дашкевича

Всё было – коньяк и цыгане,
и девки в ажурных чулках.
А будет смерть и поруганье,
и ветром развеянный прах.

Вперёд, господа офицеры!
Умрём, коли так суждено,
за Русь, за царя и веру,
хоть их уже нет никого!

Поручик, кумир закулисный,
полковник, седой ветеран,
младой корнет, мой ангел чистый, –
один вам и крест и бурьян.

Вперёд, господа офицеры!
Умрём, коли так суждено,
за Русь, за царя и веру,
хоть их уже нет никого!

Философы нам надоели,
мы сами учёны весьма.
Святые спят, любовь в борделе,
а мир просто куча дерьма.

Вперёд, господа офицеры!
Умрём, коли так суждено,
за Русь, за царя и веру,
хоть их уже нет никого!

Кто будет поить вас, цыгане?
Кто девкам подарит бельё?
Нам помирать – мы присягали.
И держим мы слово своё!

Вперёд, господа офицеры!
Умрём, коли так суждено,
за Русь, за царя и веру,
хоть их уже нет никого!

1971
* МЩ поёт не «ангел», а «мальчик»

5) Романс Зизи – к телефильму «Бумбараш», музыка Владимира Дашкевича

Мой папаша были дворник,
а мамаша – барыня;
да будь вы граф иль подзаборник, –
все одинаково вы мне родня!

Где тройка с посвистом,
попойка с ротмистром?
Того, что сгинуло – не жалей, не жалей!
Рвань шинельная,
шпана панельная,
кому любовь мою за пять рублей?..

Где теперь чины и судьи?
Все свободны, каждый прав:
ах, подзаборник вышел в люди,
а под забором плачет граф:

«Где тройка с посвистом,
попойка с ротмистром?
Того, что сгинуло – не жалей, не жалей!
Рвань шинельная,
шпана панельная,
кому любовь мою за пять рублей?..»

Ах, любовь, ты так прекрасна:
Все равны, всем – всё равно!
Люблю я белое, люблю я красное –
нет-нет, не знамя, а вино!

Где тройка с посвистом,
попойка с ротмистром?
Того, что сгинуло – не жалей, не жалей!
Рвань шинельная,
шпана панельная,
кому любовь мою за пять рублей?..

6) Я на лодочке плыву / Дорогая Маруся – к кинофильму «Гонщики», музыка Владимира Дашкевича

Я на лодочке плыву
по реке широкой,
на далеком берегу
домик одинокий.
Словно дальняя звезда,
в нём окошко светит.
Кто захочет, пусть туда
отдохнуть заедет.

Огонёчек дорогой,
далеко ты светишь,
без тебя во тьме ночной
берег не заметишь.
А я дальше поплыву
и назад не гляну:
как-нибудь тебя найду,
если плыть устану...

Дорогая Маруся,
я же знаю, всегда,
если я объяснюся,
ты ответишь мне «да».
Проводив до вагона
и всплакнув на груди
ты потом почтальона
каждый день жди да жди.

И грусти каждый вечер
и ночами не спи,
всё вяжи бесконечно
мне шарфы да носки.
А не дай бог, оттуда
не вернуся живой.
Так, что лучше не буду
объясняться с тобой.

1972

7) Не покидай меня, весна! (для кинофильма «Красавец мужчина», музыка Владимира Дашкевича)

Не покидай меня, весна,
грозой и холодом минутным
меня напрасно не дразни,
не покидай меня, весна,
сияй мне ярче с каждым утром,
продлитесь вы, златые дни.
Златые дни!

Продлись, продлись мой дивный сон,
тебя послало провиденье,
тебя так долго я ждала,
ты так прекрасен, дивный сон,
что я не верю в пробужденье,
и лишь тобой душа жива.
Душа жива!

Не покидай меня, весна,
когда так радостно и нежно
поют ручьи и соловьи,
не покидай меня, весна,
не оставляй меня, надежда
на чудо счастья и любви.
Не покидай!

1978
Архивная запись – дуэт МЩ с Юлием Кимом.

8) На Невском

В один прекрасный вечер,
одетый как на бал,
герой шагал по Невскому
и песню напевал.

Ни страшного финала,
ни тайных горьких мук
ничто не предвещало
нигде ещё вокруг.

Поэтому по Невскому
герой шагал и пел
и даже вызывающе
на барышень глядел.

Но если б, если б, если б
он знал, что впереди,
то все бы эти песни б
похоронил в груди.

Небось не одевался бы
как будто бы на бал!
Небось бы и по Невскому
вообще бы не шагал!

А так, когда не знаешь
дальнейшей жизни путь,
то знай себе гуляешь,
по Невскому шагаешь
и песни распеваешь,
не грустные ничуть,
почёсывая грудь!

1981 (?)
* МЩ поёт первую строку как «Однажды поздним вечером...»

9) Забудь былое

И вот приходит грозный муж, зубами скрипя:
– Ты где и с кем вчера была? Совсем забыла стыд?
Выкладывай всю правду, а то я тебя!
А жена ему и говорит:
– Утю-тю-тю-тю!

Зачем былое ворошить?
Тебе так легче, что ли, жить?
Вот тебе пиво и ветчина,
а что вчера было, – то было вчера!

И вот приходит педагог, очками блестя:
– Ответьте, кто такой Нерон и кем разрушен Рим?
Скажите хоть, когда и где распяли Христа?..
А мы ему и говорим:
– Утю-тю-тю-тю!

Зачем былое ворошить?
Тебе так разве легче жить?
Вот тебе пиво, еда, вино,
а что когда было, – то было давно!

– Вчера, конечно, мы с Нероном – утю-тю-тю!
Весь Рим сожгли и Карфаген уделали дотла!
Там был какой-то малый – он нёс галиматью,
так мы его живьём к столбу гвоздями... Мда...

Зачем былое ворошить?
Кому так легче будет жить?
Новое время по нашим часам!
Пойдём лучше в гости:
у наших соседей
родился чудный мальчик!
Назвали – Чингисхан.

начало 1980-х (?)

10) Чайки (Соловецкие чайки)

Чайки летят. Чайки летят
над серой водой, над чёрной водой
и над пронзительно-синей,
чайки летят, летят,
на Россию глядят, глядят,
ибо нет ничего красивей
и невыносимей!..

Чайки летят, летят,
но сколько бы им ни лететь,
никуда им отсюда не улететь.
Никуда не деться.
Сколько бы им оттуда сюда ни глядеть,
не наплакаться им, не забыться
и не наглядеться –
ибо нет ничего красивей
и невыносимей
этой синей волны,
этой серой воды,
этой чёрной беды...

2017

IV – Прочие песни, исполнявшиеся на концертах

1) * * *

Ты восчувствуй, милая,
как люблю тебя, драгая,
ну да ты восчувствуй,
моя дорогая.

В первый раз тебя увидел,
твой весёлый нрав предвидел
уж тогда предвидел,
моя дорогая.

Уж как я тебя искал,
кликал, плакал и страдал.
Ну а ты не слышишь,
слова не промолвишь.

Уж как я тебя найду,
всю цветами уберу.
Да, расцелую,
тебя размилую.

На фартушках петушки,
золотые гребешки.
Да, золотые,
сердцу дорогие.

* Известны и другие варианты текста

2) * * *
Бирюзовые золоты колечики
да раскатились, ай, да по лужку,
ты ушла, и твои плечики
скрылися в ночную мглу.
Ты ушла, и твои плечики
скрылися в ночную мглу.

По зелёной травушке-муравушке
не найти растерянных колец.
не вернуть любви-забавушки,
видно, счастьишку конец.
Не вернуть любви-забавушки,
видно, счастьишку конец.

Пой, звени, моя гитара милая,
да разгони ты грусть, тоску, печаль.
Эх, ты, жизнь моя цыганская,
ничего теперь не жаль.
Эх, ты, жизнь моя цыганская,
ничего теперь не жаль.

Бирюзовые золоты колечики
да раскатились, ай, да по лужку,
Ты ушла, и твои плечики
скрылися в ночную мглу.

* Известны и другие варианты текста. Мелодия цыганской песни «О, дывэс паше ратятэ», известной также как «Дайте ходу иноходцу...».
Вадим Козин утверждал, что именно он в 1920-е годы написал русский текст двух куплетов про колечки, но это не вполне достоверно.

3) Попурри из цыганских романсов
(прототип первого куплета (а также последнего) – стихи Василия Туманского, музыка В. Осипова;
второй и третий куплеты – из романса «Звёздочка»;
четвёртый, пятый и шестой куплеты – из романса «На последнюю пятёрку...»;
прототип шестого куплета – стихи Михаила Лукьяновича Яковлева;
прототип седьмого – из романса Фёдора Садовского по мотивам стихов Василия Туманского)

Любил я очи голубые,
теперь влюблён я в чёрные,
те были милые такие,
а эти непокорные.

Словно звёздочка ль ночная
в полутьме горит костёр.
Прощай, жизнь моя лесная.
Прощай, табор кочевой.

Прощайте, пляски огневые,
голубой лесной убор.
Моя родина – поляна.
Отчий дом – зелёный бор.

Что мне горе да печали.
Не тужу я никогда.
Веселиться так едва ли
может кто-нибудь, как я.

Ой, вы, кони, кони вороные,
мчитесь сокола быстрей,
не теряйте дни златые,
их немного в жизни сей.

Кого-то нет, кого-то жаль,
Куда-то сердце рвётся вдаль.
Я вам скажу один секрет:
кого люблю, того здесь нет.

Пожми мне руку на прощанье,
склони головку на плечо,
Сегодня день, день расставанья.
Целуй меня ты горячо.

Любил я очи голубые,
теперь влюблён я в чёрные,
те были милые такие,
а эти непокорные.

4) * * *

Ішло дівча лучками,
лучками, лучками, лучками.
Несло фартух з грушками,
з грушками, з грушками, з грушками.

- Несу грушки i ябка,
i ябка, i ябка, i ябка,
для парубкiв забавка,
забавка, забавка, забавка.

Кого люблю трошечку,
трошечку, трошечку, трошечку,
дам му одну грушечку,
грушечку, грушечку, грушечку.

Кого люблю сердушком,
сердушком, сердушком, сердушком,
дам му з цiлим фартушком,
з фартушком, з фартушком, з фартушком.

- Ой дівчино, чия ти,
чия ти, чия ти, чия ти.
Ходи зi мнов гуляти,
гуляти, гуляти, гуляти.

- Не питай ня, чия я,
чия я, чия я, чия я,
як вiзьмеш ня, iду я,
iду я, iду я, iду я..

Ішло дівча лучками,
лучками, лучками, лучками.
Несло фартух з грушками,
з грушками, з грушками, з грушками.

* Песня записана Л. Ященко в 1965 году в селе Гермаковка Тернопольской области от переселенцев из Лемковщины. Известны и другие варианты текста.
На концертах МЩ в этой песне солирует Михаил Стародубцев, а МЩ поёт бэк-вокал. Песня фоном звучит в песне «Коллаж» (1996).

5) За гитарный перебор – слова Павла Григорьева, музыка Юлия Хайта

Ты говоришь, мой друг, что нам расстаться надо,
что выпита тобой до дна любовь моя.
Но не ищи во мне ни горечи, ни яда.
Не думаешь ли ты, что плакать буду я?

Эх! Нет, любви довольно.
Не пугай, не больно!
Коль не любишь – брось.
Ну что же здесь такого?!
За коней, за пляс, за хор,
за гитарный перебор
я готов отдать любого.

Я понял всё давно, что страсть не будет вечной.
Прощай, я ухожу. Окончен разговор.
Я знаю – ждёт меня там табор мой беспечный,
И в темноте ночной раскинутый шатёр.

Эх! Нет, любви довольно.
Не пугай, не больно!
Коль не любишь – брось.
Ну что же здесь такого?!
За коней, за пляс, за хор,
за гитарный перебор
я готов отдать любого.

1930-е (?)
* Известны и другие варианты текста

6) Сердце моё, не стучи – слова Ольги Фадеевой на мотив «Los Piconeros»

Ночь принесла нам свежесть,
защиту от зноя.
Где же ты, друг мой, где же?
Жду так давно я.
Миг ожиданья долог.
Блещет звёздами синий холод,
небо ночное.

Сердце моё, не стучи.
Глупое сердце, молчи.
Я шутить над собой не позволю.
Я изменника прочь оттолкну.
И при встрече кивну головою,
равнодушно и гордо кивну.

Скромный наряд свой белый
зря я надела.
Что же теперь мне делать,
что же мне делать?
Мне так обидно, стыдно,
удержать своё счастье, видно,
я не сумела.

Сердце моё, не стучи.
Глупое сердце, молчи.
Пусть струится слеза на ресницы,
пусть гитара смеётся, звеня.
Буду петь, танцевать, веселиться,
он не раз ещё вспомнит меня.

Как он со мной был нежен,
полон вниманья.
Где же ты, друг мой, где же?
С кем на свиданьи?
Этого быть не может.
Знаю, я ему всех дороже.
Мой час настанет.

Сердце моё, не стучи.
Глупое сердце, молчи.
Я люблю и любимому верю,
Он придёт ко мне, верность храня.
Он тревожные думы развеет,
он по-прежнему любит меня.

1930-е

7) Черноморская – слова В. Журавлёва, музыка Евгения Жарковского

– Эх да на просторе, эх да на просторе,
на просторе, на краю родной земли,
Эх да в Чёрном море, эх да в Чёрном море,
в Чёрном море ходят наши корабли.

Эх да в Чёрном море, эх да в Чёрном море,
в Чёрном море чайка белая кружит.
Эх да на линкоре, эх да на линкоре,
на линкоре часовой ночей не спит.

Эх да он с подзорной, эх да он с подзорной,
эх, с подзорной он, с подзорною трубой.
Эх да ты дозорный, эх да ты дозорный,
эх, дозорный, ты скажи, где милый мой.

– Эх да ой молодка, эх да ой молодка,
Эх, молодка, – отвечает часовой,-
Эх да он на лодке, эх да он на лодке,
Он на лодке на подводной под водой.

– Эх да пусть скорее, эх да пусть скорее,
Пусть скорей да поглядит на бережок.
Эх да пусть сильнее, эх да пусть сильнее,
Пусть сильнее он Отчизну бережёт.

1947

8) Лампочка – песня Любови Захарченко

Ещё вчера в подъезде лампочка горела,
а нынче шею можно запросто сломать.
Ещё вчера, мой свет, я от тебя дурела,
а нынче трудно без ста грамм воспринимать.

Что было – выпила я без остаточка,
не полегчало, но стаканчик опустел.
Разбилась лампочка. Разбилась лампочка.
Поосторожнее спускайся в темноте.

Ещё вчера я для тебя мечтала сбегать
за водкой ночью и за пивом поутру.
Ещё вчера хранила снимок шесть на девять,
а нынче выбросила и не подберу.

Как из окошечка летел он ласточкой...
Он, как «Титаник», навсегда пошёл ко дну!
Разбилась лампочка. Разбилась лампочка.
Я позову соседа, новую вверну.

1990-е
* МЩ исполнил песню на вечере памяти Любови Захарченко.

V – Песни, исполнявшиеся фрагментарно в ходе распевок перед концертами

1) Элегия – стихи Антона Дельвига, музыка Михаила Яковлева

Когда, душа, просилась ты
погибнуть иль любить,
когда желанья и мечты
к тебе теснились жить,
когда ещё я не пил слёз
из чаши бытия, –
зачем тогда, в венке из роз,
к теням не отбыл я!

Зачем вы начертались так
на памяти моей,
единый молодости знак,
вы, песни прошлых дней!
Я горько долы и леса
и милый взгляд забыл, –
зачем же ваши голоса
мне слух мой сохранил!

Не возвратите счастья мне,
хоть дышит в вас оно!
С ним в промелькнувшей старине
простился я давно.
Не нарушайте ж, я молю,
вы сна души моей
и слова страшного «люблю»
не повторяйте ей!

1822

2) * * * – стихи Михаила Лермонтова, музыка Александра Спиро

Расстались мы; но твой портрет
я на груди моей храню:
Как бледный призрак лучших лет,
он душу радует мою.

И новым преданный страстям,
я разлюбить его не мог:
Так храм оставленный – всё храм,
кумир поверженный – всё бог!

1831, 1837

3) Смейся, смейся громче всех – слова Якова Ядова, музыка Вадима Козина

Ты смеёшься, дорогая.
Ты смеёшься, ангел мой.
И, тоску свою скрывая,
сам смеюсь я над собой.
Разве то, что в жизни шумной
без тебя вокруг темно,
что люблю я, как безумный,
разве это не смешно?

Смейся, смейся громче всех,
милое созданье.
Для тебя весёлый смех,
для меня – страданье.

Не зажгла ещё любовью
своего сердечка ты.
Не приходят к изголовью
ночью жаркие мечты.
И смеёшься безотчётно
ты – свободна и вольна.
Словно птичка – беззаботна,
словно рыбка – холодна.

Смейся, смейся громче всех,
милое созданье.
Для тебя весёлый смех,
для меня – страданье.

Но наступит час нежданный,
и придёт любви мечта.
Поцелует друг желанный
эти нежные уста.
И придут порывы страсти,
будет радость и тоска,
будет горе, будет счастье,
будут слёзы, а пока:

смейся, смейся громче всех,
милое созданье.
Для тебя весёлый смех,
для меня – страданье.

1930-е

4) Ванинский порт

Я помню тот Ванинский порт
и вид парохода угрюмый,
как шли мы по трапу на борт
в холодные мрачные трюмы.

На море спускался туман,
ревела стихия морская,
вставал впереди Магадан –
столица колымского края.

Не песня, а жалобный крик
из каждой груди вырывался.
Прощай навсегда, материк.
Ревел пароход, надрывался.

От качки стонали зэка,
обнявшись, как родные братья,
и только порой с языка
срывались глухие проклятья.

Будь проклята ты, Колыма,
что названа чудной планетой.
По трапу войдёшь ты туда,
оттуда возврата уж нету.

Пятьсот километров тайга,
где нет ни жилья, ни селений.
Машины не ходят туда,
бредут, спотыкаясь, олени.

Я знаю, меня ты не ждёшь
и писем моих не читаешь.
Встречать ты меня не придёшь,
а если придёшь – не узнаешь.

1946-1947(?)
* Известны и другие варианты текста. Автор достоверно не установлен.

5) На смерть Высоцкого – песня Вероники Долиной

Поль Мориа, уймите скрипки!
К чему нагрузки?
Его натруженные хрипы –
не по-французски.
Пока строка как уголь жжётся –
пластинка трётся.
Пусть помолчит, побережётся –
не то сорвётся.

Всадник утренний проскачет,
близкой боли не тая,
чья-то женщина заплачет,
вероятно, не твоя.
Лик печальный, голос дальний –
до небес подать рукой.
До свиданья, до свиданья,
до свиданья, дорогой.

А кто-то Гамлета играет,
над кем не каплет.
И новый Гамлет умирает –
прощайте, Гамлет!
Но вот и публика стихает,
как будто чует.
Пусть помолчит, не выдыхает –
его минует.

По таганским венам узким
изливается Москва.
А вдова с лицом французским –
будет много лет жива.
Вон газетчик иностранный
дико крутит головой.
Кто-то странный, кто-то пьяный,
кто-то сам – полуживой.

Усни спокойно, мой сыночек, –
никто не плачет.
О, этот мир для одиночек
так много значит!
Переулочек глубокий –
нету близкого лица.
Одинокий, одинокий,
одинокий – до конца.

1980