НОЧНОЙ ДОЗОР
На бок бы теперь и наповал. Но нет. Никак нельзя.
Рокот в перепонках начеку: не сметь, не спать, моргать.
Отдых — привилегия глухих. А ты не спи.
Ты слушай длинные гудки. Покуда кратких не черёд.
Томная соседка по купе. Но нет. Никак нельзя.
Тысяча резонов не велят. Согнись, уткнись в окно.
Важное в потёмках что-нибудь увидишь там.
Хотя скорее проглядишь. Да вот уже и проглядел.
Отдых — привилегия слепых. Не спи, моргай, танцуй.
Ноги-руки, думаешь, зачем? Затем. Нам лучше знать.
В чём и правда, если не в ногах? Не в крыльях же.
А мелкой меди, так и быть, возьми. Но больше не воруй.
Яблок бы сюда и коньяку. Но нет. Пардон, гарсон.
Каждому понятно, что нельзя. Моргай, считай гудки.
Либо и подавно не заснёшь. Не разрешат.
Ни этой шаткой тишины. Ни той, иной, иной, иной...
Важное в потёмках что-нибудь. Фантом какой ни есть.
Хочешь игнорировать его? Не сметь. Молчать. Моргать.
Сказано же русским языком: никак нельзя.
Уж тут не то что Боже мой. А просто мамочки мои.
Конница, того гляди, мелькнёт. Спроси: а сколько вас?
Чайки налетят — не оплошай. Сочти, сочти число.
Станут обращаться во слонов. И тех сочти.
Их легче лёгкого считать. Они летают не ахти.
Был бы пальмой. Рос бы стройно.
Жил бы долго. Спал бы крепко.
Трудности у сотого слона: болит плечо.
Ещё немного, милый зверь, и можешь дальше не лететь.
Есть ещё лекарство, говорят. Глотнул — и как нырнул.
Сразу в перепонках никого. Гудков — ничьих нигде.
Что-то лишь такое о любви. Едва-едва.
Об этой — около, в слезах. И той, иной, иной, иной...
1998