ЗООСАД
В далёком девятьсот тринадцатом году
трудящимся не всем платили по труду.
И мало кто вокруг товарищ был и брат.
И мало кто мечтал, что будет город-сад.
И всё-таки тот год на фоне лет иных,
пожалуй, был неплох. Как минимум, не лих.
А был ли он хорош — не мне аттестовать,
поскольку не пришлось тогда существовать.
Но через пятьдесят последовавших лет,
случайно или нет, родился я на свет.
Режим без выходных согнул меня и впряг.
Но я себе сказал: полвека — это знак.
Осталось переждать таких же пятьдесят.
Сойдётся ровный счёт — и будет город-сад.
К симметрии веков отнёсся я всерьёз.
И встроился в процесс. И впрягся, и повёз.
Режим без выходных меня уничижал.
Платил не по труду. Но я не возражал.
Хоть мог сообразить, пока хватало сил,
что надо б возразить. Но не сообразил.
Я думал: пережду — и грянет век иной.
В тринадцатом году настанет выходной
Симметрия не врёт. Не хуже будет год,
как минимум, чем тот, который девятьсот.
И грянул век иной, а прежний устарел.
Однако в календарь всё реже я смотрел.
Не то рассеян стал, не то подслеповат,
но видеть город-сад отказывался взгляд.
Мелькал за годом год и силы уносил.
Тринадцатый мелькнул. А я не возразил.
Я слова не сказал. И дальше не скажу.
Я всё соображу. Но вряд ли возражу.
В кармане у меня бесплатный проездной.
Я внукам обещал приятный выходной.
Поедем в зоосад, увидим страусят.
А десять лет назад мне было пятьдесят.
2024